В Питере (тире) пить.

Этот пост вылился из волнений души, которые, в свою очередь, были рождены прекрасным текстом Алексея Белякова (заместитель главного редактора, Allure), опубликованного порталом Buro 24/7. Он поделился парой мыслишек про очень русского, бьющего и в бровь, и в глаз, Сергея Николаевича Шнурова. 

Вот ссылка: https://m.buro247.ru/culture/expert/chto-takoe-russkiy-sverkhgeroy-i-pochemu-sergey-sh.html

Алексей пишет так остро, что скулы сводит. Я преклоняюсь перед людьми, которые могут мыслить сочно и громко. Хочется, чтобы в море статей и статеек, которое порождает океан российских журналистов, почаще попадались адекватные такие пираньи. Ведь обычно остры на язык те, что называют себя оппозицией. И чаще всего это люди, которые яро ненавидят Россию, которых бесит всё, абсолютно всё, что происходит в стране. Оппозиция делится на тех, кто уехал (хер бы с ними), и тех, у кого кишка тонка/денег нет, поэтому они живут в России, живут, да пованивают. А хочется журналистов- патриотов. Состоявшихся и довольных собой людей, которые прекрасно знают, какая она, наша Родина, могут поржать в голос над тем, какие мы, русские, но при этом любят Россию, безусловно и до конца. 

Так вот, я, конечно, не Лёша и не Серёжа, поэтому моему писательскому слогу и до острот Белякова, и до мата Шнурова – как до Луны. Но будучи русской, я где-то in between. Были времена, когда мне задавали эти стандартные вопросы, типа «у тебя такой английский, почему не переедешь в Штаты», и я придумывала причины строго рациональные. Мол, ипотеки, кредиты, страховки, нафига переезжать - у нас-то коммунизм! Прошло время, и я осознала, что дело вовсе не в наборе факторов, а в какой-то неведомой завязке русской души на Родине. Это не передать словами, просто хочется жить в России, вот и всё. Да и судьба бесконечно подкидывает мне горе-эмигрантов, после общения с которыми я всё больше прикипаю к дому. Летела в Нью-Йорк с мужчиной, который в 89м переехал с семьёй в Израиль. Все десять часов полёта он убеждал меня в том, как мы в Москве плохо живём. Говорил что-то про супер возможности, которые были у его детей там, которых не было бы здесь. Я отпиралась и уверяла его, что в общем-то пожаловаться на отсутствие возможностей я не могу. Как говорится, куда бы ты не ехал, ты берёшь с собой себя. Трудолюбив – так неважно, Земля Обетованная, Штаты Многозвёздые или Россия-Матушка. В баре аэропорта Дж. Кеннеди познакомилась с барышней из Гродно. Пятнадцать лет живёт в Нью-Йорке, дела идут хорошо, свой бизнес. Вот только я ни-ког-да, клянусь вам, никогда не видела человека, который радовался бы двухчасовому разговору со мной так сильно, как женщина Виктория. Говорит, не хватает нашего, русского, на кухне до утра. Беляков пишет в своей статье: «Народ мы сугубо вербальный. «А поговорить?» - наш национальный девиз». Задумывались когда-нибудь? Нет? А зря! В штатах «close friend» - это чаще всего человек, который с тобой «go out for drinks» и «do yoga together». А у нас близкий друг – это тебе и мать, и отец, и психоаналитик, и собутыльник, и голову заехать помыть, когда воды горячей нет. Чувствуете разницу? На одном из рейсов разговорилась с дамой из Торонто. Шестнадцать лет прожила в Канаде, переезжает обратно в Крым. Говорит, когда уезжала, уезжали все – казалось, что светлое будущее – только за океаном. «А как Крым присоединили, я вспомнила, что у меня и дом там есть, и врачи все бесплатно». Вспомнила. Как бы переехала, забыла на шестнадцать лет, а потом вспомнила. За это время в нашей стране можно было войти в список Форбс, выйти из него, отсидеть и войти обратно. 

А вы говорите, возможностей нет.

Ключевой вывод из всех моих переживаний - народ мы прямо-таки уникальный. Чем старше я становлюсь, тем больше кайфую от того, какие мы смекалистые. Особенно в рабочих вопросах. Вот везём линию убоя из Голландии в Омск. Всё, что делают коллеги в Европе - по правилам, строго в соответствии с регламентом и законом. Всё, что делаем мы – на коленках и абы как. Но работает ведь! Работает уже не первый век! Как удаётся растаможить двадцать трейлеров, набитых железом и пластиком, так и таможим. У Голландцев всегда ответ один – «Это невозможно». Мы с мальчиками обмениваемся многозначительными взглядами и оперативно придумываем, что делать. На той неделе провезли станцию ветеринарного контроля, как мебель. Ну такая, видимо, для сада. Нержавеющая сталь с зеркалами. А что? Пару недель назад брокер попросил организовать единицу оборудования по списку компонентов, которые им не удалось растаможить. Мы, недолго думая, распечатали фотографии всех деталей, склеили их, отсканировали и отправили на таможню. Выглядит дико, заказчик ржёт, у голландцев глаза на лоб. Так и живём! И кого не спросишь про работу – у всех то же самое. На коленках, чисто по-русски. И хорошо ведь живём, весело, нигде такого нет! И то, что едкое творчество Шнурова заставляет немножко стесняться нашего сумасшедшего дома, это зря. Дом – есть дом. Тут и разговоры до утра, и смекалка, и богатыри русские. И лес. И нефть. И душа необъятная. Это, кстати, основной наш ресурс. Недра распродадим, смекалку пропьем, а душу из нас ничем не выбьешь. Я очень люблю путешествовать и обязательно объеду весь мир. Но только чтобы обязательно вернуться. Домой. В Москву. 

И кажется, я не одна такая.